Боль в родах и после, физическая и душевная, зачастую открывает старые раны. Они кровоточат, потом ноют, болят и ложатся камнем, грузом недосказанности и недопрожитого. И, вроде, про роды, а вроде бы, и нет. Про всю жизнь.
Тело хранит в себе весь предыдущий опыт. Некий рисунок бытия формирует телесность, и у каждого человека свой, уникальный способ проживать боль, и свой образ болезни, и это одинаково справедливо и для гриппа, и для остеохондроза. Не бывает двух одинаковых болезней, даже когда снаружи оно выглядит похоже.
Короткий, яркий, сжатый период родов способен проявить этот рисунок, “как живешь, так рожаешь”, говорят акушерки. Расплавленные гормонами тело и душа способны к колоссальным трансформациям, потому так благоприятен этот период для процессов исцеления, при должной поддержке, внимании, заботе, а потом “окно” якобы закрывается. Тело приходит в новые формы, адаптируется, и выходит из “послеродового периода”. А боль – бывает так, что остается.
Почему укутывание послеродовое?
Точка входа – это роды. Я принимаю эту точку за отсчет жизни, в обе стороны на линии времени. А в теле время течет по-своему. У каждой по разному. И каждое событие имеет свою актуальность, телу не важно, неделя ли, или годы позади. От этой точки можно начать путь.
Мы не делаем послеродовых пеленаний, в уже привычном многим смысле слова. Тех, которые про “поставить таз, и вправить матку”. Мы доверяем мудрости тела, слушаем, поддерживаем и следуем. Поэтому наша работа в послеродовом называется “укутывание”, это про заботу, про помощь на равных, про слушание, про силу женщины и свидетельствование её (очередного) рождения как матери.
Ольга Виноградная
Фото: Анна Косточко
